«Права человека» занимают одно из центральных мест в сознании современного человека. Лишь благодаря ним, говорят, мы живем, работаем, учимся, путешествуем и т.д. Вся наша деятельность возможна только потому, что мы имеем на нее легальные свободы, законные основания. Именно поэтому мы должны бороться и защищать такие дорогие нам «права».
Многиеиз тех, кто пытается сделать этот мир лучше и этичнее, обращаются к вышеприведенной логике. Они активно участвуют в общественной жизни, тратят массу ресурсов и сил на расширение и поддержание прав человека. Но прежде чем включиться в общественную жизнь, не стоит ли перепроверить путь? Не стоит ли поставить данную нам концепцию «прав человека» под сомнение?
Дело в том, что, несмотря на популярность рассматриваемой концепции, существуют довольно большие проблемы с определением собственно «прав человека».
В правовой теории существует два доминирующих подхода к правопониманию: позитивистская концепция права и естественноправовая. Первая сейчас является доминирующей у правовиков, а вторая интересна, в первую очередь, как исторический феномен. Теоретический спор между ними не утихает и до сегодняшнего дня, но, в действительности, они скорее имеют больше общего, чем различного, а их возникновение, генезис и нынешнее существование, так или иначе, взаимосвязаны.
Начнем по порядку.
Естественные права
Концепция природного права, как принято считать, берет свое начало еще с античности. О естественном праве говорили Гомер, Гесиод, Пифагор, Платон, Аристотель и т.д. Особое развитие идея естественного права получила у стоиков, полагавших, что естественное право – это продукт божественного разума, пронизывающего вселенную. Как выражение божественного разума естественное право постигается разумом человека и является неизменным и обязательным для всех людей.
Но интересный для нашего анализа этап развития естественного права берет свое начало в средневековье. Так, средневековые теологи перенимают и это наследие античности, используя его в своих целях. Нужно было развить и закрепить ограничение власти монарха, подчинить его Богу, а следовательно, и неким законам, которые не может нарушать монарх.
В современном нам виде естественноправовая концепция возникает во время Просвещения. Теперь „Бог” заменяется на не менее трансцендентную „природу”, а концепция служит на руку новым тенденциям в политике и идеологии. Так, идея используется для ограничения власти монарха в пользу частной собственности и буржуазии.
Смесь свойственного тому времени гуманизма и новых политических и экономических тенденций обусловили возникновение концепции „естественных прав человека”. Набирала популярности идея о том, что каждый человек от рождения имеет некие права. Эти права принадлежат индивиду в силу самой его природы, а значит, никакая власть не может их ограничить или отменить.
Интересно, что список прав варьировался в зависимости от автора. «Множество людей, — пишет Й. Бентам, — беспрестанно говорят о «законе природы», или естественном законе, и затем сообщают вам свои мнения о том, что хорошо и что плохо, и вы должны разуметь, что эти мнения суть именно главы и отделы закона природы». Каждый теоретик имел свое виденье прав человека и в зависимости от своих предпочтений формулировал перечень неотуждаемых свобод. Это приводило к ситуации, когда окончательную кодификацию прав человека производит все тоже государство. Именно оно в конечном итоге определяет, какими правами в конечном итоге стоит наделить „гражданина”.
Подобный итог является противоречием в самой теории естественного права. Первоначальная предпосылка оного гласит, что есть те права, существование которых не зависит от воли власти, но в то же время именно власть устаканивает перечень этих „природных” прав. Во всех остальных случаях мы столкнемся с проблемой субьективности прав человека. Другими словами, если государство не определяет список „природных” прав человека, каждый отдельный индивид может определять сам, относится ли, например, право на жизнь к природным правам или нет. Никакого действенного правопорядка существовать в такой ситуации не может.
Рассматривая теорию „природного права”, мы сталкиваемся с еще одним противоречием. Среди свобод, которые гарантируются природой принято называть „право на собственность”. Во всяком случае, оно закрепляется Декларацией прав человека и гражданина, которая стала своеобразной кодификацией „природных прав”.
Дело в том, что право на собственность не может быть природным ни под каким соусом. Ни природа как таковая не знает подобных отношений, ни первоначальные формы общества. Если же рассматривать „природность” как естественно сложившиеся обстоятельства, то становится непонятным, зачем нужна правовая защита и так общественно необходимым отношениям.
Следует также отметить, что устанавливая группу этических императивов, естественное право сталкивается с проблемой их несовместимости. „Неотделимое право” на собственность одного человека может не кореллироваться с правом на жизнь другого человека и др. Например, бурная деятельность ТНК в Китае стала причиной загрязнения окружающей среды. Как следствие – огромное число раковых заболеваний среди населения некоторых провинций.
Позитивистское понимание «прав человека»
Как мы уже показали, естественноправовая концепция использовалась для ограничения власти. Некие базовые интересы индивида или группы лиц выносились за рамки компетенции государства. Так поступала церковь в средневековье и буржуазия во время буржуазных революций. Но после победы над феодализмом, новая правящая элита поспешила попрощаться со своей бывшей союзницей. Так, естественноправовая традиция отступает на второй план, уступая первенство юридическому позитивизму.
Позитивисты от права говорят, что права человека – это те свободы, которое нам дает и гарантирует государство. Не больше. Нет никаких отсылок к неопределенной природе или Богу. Все намного логичнее и проще. Проблема в другом: позитивизм глубоко антигуманен по своей сути.
Дело в том, что если за вами не будет признаваться свобода передвижения или государство не будет признавать ценность вашей жизни, для позитивиста соответственно и вашего «права» на свободное передвижение или права на жизнь также существовать не будет.
Ярким историческим примером является ситуация в нацистской Германии, когда многие ограничения для евреев закреплялись вполне легальным путем. Например, законным путем ограничивалось право на передвижение, на собственность и даже на жизнь. Это стало ярким свидетельством враждебности позитивистской концепции человеку как таковому.
В этом смысле нет ничего удивительного в том, что позитивизм четко проводит грань между правом и этикой/справедливостью. Правовая норма может быть тысячу раз аморальной с точки зрения общества или конкретного человека, но вы обязаны подчиниться. Такова воля государства. Для тех же, кто считает этические начала более важными для общества, есть «государственное принуждение». Как указывают авторы статьи «Ясная неясность юридического позитивизма», «Человек «должен» следовать нормам поведения под угрозой наказания, и это «должное» морально-этически индифферентно.»
Или, другими словами, юридический позитивизм делает ставку на норму права (закон) и его цель — «…обоснование права формально обоснованных правил, обязательность которых не зависит от их содержания» (MacCoubrey H. The development of naturalist legal theory. London, 1987. P. IX)
Ганс Кельзен по этому поводу говорил: «Некоторый правопорядок может считаться несправедливым с точки зрения определенной нормы справедливости. Однако тот факт, что содержание действенного принудительного порядка может быть расценено как несправедливое, еще вовсе не основание для того, чтобы не признавать этот принудительный порядок правопорядком».
Он считал, что если принудительный порядок банды в пределах определенной территории оказывается действенным настолько, что действительность всякого другого принудительного порядка исключается, то его можно считать правопорядком, а созданное им сообщество — государством. Очарованные этой откровенность Ганса Кельзена, мы лишь добавим, что не видим принципиальной разницы между бандой и государством
Подводя итоги
1. Если мы отталкиваемся от естественноправовой концепции, права человека — это нечто трансцендентное, данное Богом или Природой, нечто неописуемое. Их нельзя познать и описать, так как они глубоко метафизичны, т.е. находятся вне реального мира. Другими словами, их попросту не существует. Это не больше, чем устарелая и противоречивая модификация теологических концепций просвещением, теория, которая стала удобна буржуазным революциям, заменившим трансцендентного Бога на трансцендентные Нацию, Государство, Разум и Право.
2. Если же отталкиваться от юридического позитивизма, стоит признать, что права человека существуют. Но в таком понимании они должны быть лишены позитивной коннотации, которой обладают в доминирующем дискурсе. В этом случае мы должны понимать, что права человека – это не больее чем ничем не гарантированные подачки государства, брошенные в наше корыто отнють не из альтруистических соображений.
Концепция прав человека легитимизирует нынешний строй. Государство дает нам минимум свобод, чтобы узаконить себя как монополию власти. Эта ситуация подобна эксплуатации на производстве. Собственник сначала отнимает у рабочих результаты их работы, потом вознаграждая их лишь малой частью произведенного. Находятся те, кто благодарен и за такой грабеж.*
Как в мясной промышленности вынуждены давать минимальный корм и пространство для развития скота, предназначенного для прибыли и убоя, так и государство вынуждено предоставить нам минимум свобод для воспроизведения самого себя. Но наша воля, этика, желания не принимаются к сведенью, как и не принимается к сведенью воля скота на ферме. Ни мы, ни они не определяют общие правила. Разница лишь в одном: они предназначены для убоя, мы – для эксплуатации.
Права человека – это ложная система координат. Пытаясь отстоять «гарантированные государством свободы», мы лишь действуем в заданых рамках. Подобно тому, как экономическая эксплуатация присуща капитализму, ограничение свобод человека присуще государству как таковому.
Дело состоит не в том, чтобы отстаивать некие права человека, а в том, чтобы бороться за свой интерес. Частным случаем последнего являются свободы, которые могут быть расширены при должном соотношении сил угнетенных и угнетателей. Впрочем, конечный интерес каждого лежит в гармонии интересов всех, обществе взаимопомощи, где не будет существовать нужды в праве. Отстаивая свободы сегодня, мы должны помнить, что их реальное и максимальное широкое удовлетворение осуществимо только в обществе без принуждения и эксплуатации человека человеком.
____________________________________________________________________________________
* Как видим, экономическая эксплуатация схожа с политической.
по теме:
Теория государства и права: Люди нуждаются в государстве, поскольку оно им служит!
Мішель Онфре. Постанархізм, розтлумачений моїй бабусі
Этика и общественное переустройство
Диктатура права – абсурд иррационального
Плоха сама представительская демократия
Livasprava's Blog 